Анджей Сапковский
        ПОСОБИЕ ДЛЯ НАЧИНАЮЩИХ АВТОРОВ ФЭНТЕЗИ

        1. NOMEN EST OMEN [ Имя есть знамение (лат.) ]

        Ручаюсь,  что  все  написанное  ниже  читать  будет  уже только
  немногочисленная  группа  намеревающихся  писать девочек и мальчиков,
  которые  не дали оттолкнуть себя моими заметками относительно жанра и
  ехидными  замечаниями  в  адрес  тех,  кто писать пытается. Некоторые
  наверняка  стоически  ожидали, справедливо полагая, что я ехидничаю и
  насмехаюсь  только ради того, чтобы еще в зародыше придушить кентавра
  конкуренции  и  оторвать  головы  гидрам  соперничества.  Ждали, пока
  неудержимое  многословие когда-нибудь да заставит меня наконец выдать
  секреты, раскрыть тайники.
        Так  оно  и случилось. Терпеливые были правы. Вот первая главка
  вполне серьезного пособия для начинающих авторов фэнтези.
        Начнем  с  вопросов  совершенно  технических — с используемых в
  произведении  названий и имен, то есть с фантастической номенклатуры.
  Автор  фэнтези  —  это  тот же Гед Перепелятник из Земноморья в башне
  старого  Курремкармеррука,  поскольку  он должен в своем произведении
  дать  названия  всему,  всему  дать  имена  — и хорошо знать, как это
  делается.
        Правило  первое:  обучиться  иностранным языкам. Знание хотя бы
  основ  таковых  чрезвычайно  полезно  при  написании фэнтези, ибо оно
  оберегает  от совершения ономастических ляпсусов и комичных промашек,
  таких,  например,  как  Острова  Айленд  (Острова Острова); гора Берг
  (гора  Гора),  собака  Хунд  (собака  Собака); сестры Систерс (сестры
  Сестры);  город  Булонь-сюр-Мерде  (Булонь-на-Дерьме); идальго Ихо да
  Пута  (Ихо де Шлюха); граф де Комт (граф де Граф), кавалер де Шевалье
  (кавалер  де Кавалер); барон фон унд цу Катценшайзе ам Зее (барон фон
  унд  цу  Кошачье  дерьмо на Море); римский центурион Коитус Интеррупс
  (центурион  Прерванное  Соитие)  или герцогиня Эльвира Олвейс-Памперс
  Вош энд Гоу.
        Не   знающие   языков  должны  во  весь  дух  мчаться  к  более
  эрудированным и дружески расположенным людям и проконсультироваться у
  них относительно придуманных имен и названий на предмет их комичности
  и  несуразности.  Ибо нельзя исключить, что «родившееся» произведение
  когда-нибудь  да  переведут  на иностранный язык. И тогда злосчастная
  ошибка   может  серьезно  подпортить  повествование.  Англосаксонские
  писатели,    например,   которых   «славяноподобные»  слова  и  звуки
  притягивают    в    ономастике    словно    магнит,   явно   забывают
  консультироваться  у друзей-славян, в результате чего мировая фэнтези
  кишмя  кишит такими названиями и именами, как Бейморд, Морда, Мордец,
  Мундак,  Мандак, Дурник, Барак, Шуряк-Буряк, Срак, Высряк и даже Хрен
  Длинномерыч.  Эти  названия  в  польском,  например, и русском языках
  однозначно ассоциируются со вполне определенными словами и заставляют
  читателя  хихикать  в  совершенно  неподходящие моменты. Впрочем, уже
  ставшая  классической  толкиновская  Черная  Речь  Орков  тоже иногда
  неизбежно  ассоциируется  с  чем-либо.  Например,  я  читаю: «Grishak
  ashnazg  durbatuluk  thrakatulyk  burzum  ishi  krimpatulub», а слышу
  ушами  души  своей:  «Ну, Гришка, жми в магазин, возьми водки, рыбки,
  огурчиков,  конфет и боржоми». И тут же очами души своей вижу орков в
  островерхих буденовках с красными звездами.
        Внимание!  Серьезные  опасности поджидают в гуще номенклатуры и
  ономастики  авторов  так называемой квазиисторической фэнтези. Тут уж
  не  до  шуток.  В  канонизированной  фэнтези  орк имеет право кричать
  «Thratuluk  durbatuluk»,  а  автор может утверждать, что это означает
  «прикройте двери, а то мухи налетят». Licencia poetica. Однако не так
  давно я читал рассказ, в котором один из юных корифеев польской — ах,
  простите — славянской фэнтези живописует хазара или какого-то другого
  варяга,  который  говорит «по-славянски»: «хочу мочный холом». Беда в
  том,  что  в  большинстве  славянских  языков  ближайшим эквивалентом
  «мочного  холома»  был бы, мне кажется, «облитый мочой холм», да и то
  при  условии, что хазар шепелявит. Ни с «мощным», в смысле «прочном»,
  ни  с  «шоломом», в смысле «шлемом», слова эти, то есть мочу и холом,
  никоим образом ассоциировать невозможно. Автор, у которого в школе по
  русскому  языку  была тройка с минусом (по-хазарски выражаясь, был он
  «твердый  лоб»),  не  пожелал проконсультироваться с кем-либо, у кого
  была существенно пониженная сопротивляемость к усвоению знаний.
        Правило  второе:  если  мы  желаем  поместить  действие в нашем
  собственном  Never-Never  Land'e, то, конечно же, следует подчеркнуть
  его необычность необычной же ономастикой. Однако, дорогие мои адепты,
  необычность  состоит  не  в том, чтобы «ковать» названия столь далеко
  чуждые  и  противоречащие  мелодике  родного  языка, сколь только это
  возможно. В особенности следует избегать имен односложных и тем более
  таких,  которые  близки звукам кашля, отрыжки, икоты, рвоты, пускания
  ветров  и  другим  звукам,  повсеместно  считающимся  недопустимыми в
  обществе. Однако с прискорбием отмечаю, что имена типа Ур, Ург, Вург,
  Бург,  Гарг,  Пург,  Сруут, Вырг, Хыырг, Харк, Чхарг, Друмг и Пёрд по
  загадочным причинам завораживают и притягивают многочисленных авторов
  фэнтези,  ибо, по их мнению, звучат весьма фантастично. Неправда. Они
  звучат так, словно кто-то кашляет, рыгает, отхаркивается или, пардон,
  смачно пускает ветры.
        Правило  третье: если мы не стали придавать именам необычности,
  то  следует  хотя  бы избегать тех, которые имманентж звучат глупо. К
  таким,  например, относятся Збирог, Пэро, Вареник, Пельмень, Меринос,
  Козизуб,  Капец,  Хлапут,  Збук Мин, Кумин, Камин и Ксин. Ясное дело,
  если  писать  пародии на фэнтези, то надо поступать как раз наоборот.
  Например действующий в пародии дядюшка Капец, князь Козизуб или вещий
  Меринос  выполняют  свою  роль  прекрасно, увеселяю жаждущего веселья
  читателя даже в том случае, если самол фабуле и диалогам недостает ни
  шутки, ни полета.
        Наконец,  еще  одно  слово  о  старом  как  мир, опатентованном
  классиками  методе  —  если  откажет  воображение  можно обратиться к
  каким-либо  источникам,  прихватит  оттуда  названия и имена, а потом
  утверждать,  будто  это  было  сделано  намеренно,  да  что там, даже
  постмодернистски,   поскольку   определяет   —   пардон  —  онтологию
  созданного  нам  мира. Однако, поступая указанным образом, необходимо
  остерегаться  источников,  из   которых   до  нас уже черпали другие,
  особенно  классики.  Так,  для  желающих  «тянуть»  имен  из  «Эдды»,
  древнего   нордического  эпоса,   небольшая  информация:  оттуда  уже
  позаимствованы  следующие имена: Гэндальф, Дурин, Торин, Трайн, Трор,
  Балин,  Двалин,  Бифур  Бомбур, Фили и Кили. Внимание: Балин и Двалин
  были  по заимствованы дважды. Но не отчаивайтесь, дорогие адепты, там
  еще осталось множество имен.

        2. БЕЗ КАРТЫ НИ НА ШАГ

        Прежде чем садиться писать фэнтези, автор обязан сотворить мир.
  Однако  же сотворение мира — дело нелегкое и чертовски трудоемкое. Да
  и  требует немалого времени. Рекорд в этом смысле, составляющий шесть
  дней,  до  сих пор не побит, и, мне думается, попытки побить его вряд
  ли следует считать разумными.
        К  счастью, вместо мира мы можем просто создать его эквивалент,
  а именно — карту. И не только можем, а обязаны. В книге фэнтези карта
  является  неотъемлемым  элементом,  условием sine qua non. Она просто
  должна быть.
        Во-первых,  карта необходима читателю, чтобы решить: покупать —
  не  покупать.  Карта  — это для искушенного читателя фэнтези визитная
  карточка  книги.  Обложка  отнюдь не может считаться такой визиткой —
  совсем  даже  наоборот.  Искушенный  читатель  скользнет разве что по
  обложке  мимолетным  взглядом,  не желая сразу же отказаться от книги
  из-за  рефлекторной и порой безосновательной идентификации содержания
  произведения с намалеванным на обложке кошмариком.
        Искушенный  читатель  не  глядит  и на оборотную сторону книги,
  поскольку знает, что фразы «Лучшая фэнтези, захватывающий бестселлер»
  или «Новый Толкин» наличествуют на обороте практически абсолютно всех
  книг   фэнтези   и  из-за  своей  распространенности  обесценились  и
  окончательно   потеряли   притягательность.   Такие   цитаты  на  так
  называемой   четвертой   стороне   обложки   исполняют   всего   лишь
  орнаментальную роль либо являются выражением симпатии издателя. Кроме
  того,  как обложка, так и некоего рода «откровения» создаются людьми,
  по  большей части не имеющими ни Малейшего понятия ни об авторе, ни о
  произведении  —  художниками,  критиками и издателями. Карта — совсем
  другое  дело.  Карту  разрабатывает сам автор. Лично. Глядя на карту,
  читатель получает добросовестную информацию из первых рук.
        А поэтому опытный читатель прежде всего смотрит на карту. Своим
  наметанным  глазом  он сразу же вылавливает скрытое на Западе Царство
  Добра  и  Порядка,  после  чего профессионально оценивает расстояние,
  отделяющее  эту  страну  от  лежащей  на  Востоке  Империи Зла. Затем
  подвергает  критическому  анализу рассеянные между Востоком и Западом
  ландшафтные  и  рельефные препятствия, на основе чего незамедлительно
  получает   информацию   о   сложности   трассы,   которую  достанется
  преодолевать   протагонисту.   Сложность   трассы  и  предвосхищаемые
  преграды    на    пути    читатель   молниеносно   пересчитывает   на
  увлекательность  фабулы,  увлекательность  фабулы  сравнивает с ценой
  книги... а потом уж покупает книгу либо не покупает.
        Другой  важной  персоной,  для которой создаются карты является
  критик.  Критик книгу фэнтези не читает — да никто от него этого и не
  ждет.  Ограничив  сферу  рецензирования  только прочитанными книгами,
  критик  стал  бы  проделывать титаническую работу за плевые деньги, а
  такое   можно   пожелать   лишь  дурням  да  заклятым  врагам.  Такое
  рецензирование   рассудительный   критик   предоставляет   обожателям
  фантастики,  авторам писем в редакции. Оные обожатели с таким запалом
  и  рвением  рецензируют  все, что им под руки попадает, что им вообще
  нет нужды платить.
        Однако глаз критика задерживается на карте. Этого, как правило,
  достаточно,  чтобы  оценить «сотворенный автором мир». К сожалению, в
  этом  плане  я ничего не могу посоветовать молодым адептам, создающим
  фэнтези.  Я  не  знаю,  какова  должна  быть  карта,  чтобы  рецензия
  оказалась  положительной.  Еще  до  недавних  пор  во  мне  теплилось
  убеждение, что самый что ни на есть лучший эффект дает размещение гор
  на  севере,  течение  рек  на  юг и впадение их же в море виде сильно
  разветвленной  дельты.  Однако мое заблуждение развеяла отрицательная
  рецензия  на  книгу  именно с такой картой, и в то же время появилась
  рецензия  положительная  на книгу, приложенная к которой карта вообще
  не содержала рек! Воистину тайна сия велика есть!
        Мнение,  будто  самые лучшие рецензии инспирируются картами, на
  которых  Шир  расположен на севере, а Мордор на юго-востоке, я считаю
  демагогическим.
        Теперь перейдем к практическим занятиям.
        Рисовать  карту просто. Берем чистый лист бумаги и представляем
  себе,  что  перед  нами море. Медленно и с достоинством несколько раз
  повторяем  слова  Библии: «Земля же была безвидна и пуста, и тьма над
  бездною;   и  Дух  Божий  носился  над  водою»  (Бытие,  1,2).  Потом
  произносим слова «Да соберется вода, которая под небом, в одно место,
  и  да появится суша» (Бытие, 1, 9) и с помощью карандашика наносим на
  карту контур континента.
        Тщательно  следим за тем, чтобы не нарисовать квадрат. Речь тут
  вовсе  не  о том, что континенты не могут иметь такую форму, а о том,
  чтобы  действовать  творчески  и  новаторски, поскольку каждый второй
  континент в книжках фэнтези напоминает квадрат.
        Не  следует  отчаиваться,  если  при  первой  попытке возникнет
  нечто,  напоминающее пятно на простыне в мальчиковом интернате. Дело,
  как  говорится,  житейское.  Это  позже  скорректируется. Однако если
  пятно  упорно остается пятном и никаким манером не желает становиться
  континентом,   тогда   поступаем   так:  вырезаем  из  бумаги  контур
  Нидерландов,  провинции  Сычуань  либо  Земли  Франца-Иосифа, а затем
  разворачиваем  листок так, чтобы переориентировать его севером на юг,
  и  изменяем  масштаб.  Результаты  —  особенно  если добавить малость
  полуостровов и фиордов — превосходят все ожидания.
        Получив  континент,  надлежит  нанести на него горы и реки. Это
  нетрудно, однако не надо забывать ни на минуту, что реки всегда текут
  с  гор  в  низины  и впадают в моря и никогда — наоборот. Будем также
  помнить,  что  текущие  реки  Прорывают  долины,  создают  бассейны и
  водоразделы,  и это следует на карте реалистически показать. Однако я
  не   принуждаю   вас   подражать   пуристам,   которые   двигаются  к
  сюрреалистическому   формированию   гидрографии   своих   Never-Never
  Land'oв,  писая  на  наваленную  в  комнате кучу принесенного с улицы
  песка.  Это  сильное  преувеличение,  учитывая,  что ни один читатель
  такого  самопожертвования не оценит, а любой критик высмеет. Когда на
  континенте уже образуются горы и реки, остальное — косметика. Здесь я
  не  даю  никаких  рекомендаций,  да  и  зачем — косметика дело сугубо
  личное,  тут  уж, как говорится, всякий молодец на свой образец. Или,
  что еще ближе: каждый по-своему с ума сходит.
        Карта,  естественно,  должна  быть  описана  ( не в приведенном
  несколько  ранее  смысле!).  Это  традиция,  нарушать кою не следует.
  Каждое  море,  каждая  река, каждая горная цепь, каждое плоскогорье и
  каждая   пустыня   должны   получить   название.   Основной  принцип,
  обязывающий  автора  при:  присвоении  названий,  мы  уже  обсудили в
  предыдущей   главке   «Пособия».  Сейчас  же  займемся  исключительно
  правилами  картографической  номенклатуры.  Основное  —  и в принципе
  единственное  —  правило  таково  никогда  не  забывать  о  читателе,
  ломающем  себе  голову  над  жизненно  важной  проблемой: купить — не
  купить. Не следует затруднять ему решения, заставляя подозревать, что
  утомительная  дорога  от  Замка  Белых Башен до Черной Цитадели Хаоса
  пройдет  через  Смолокурню,  Великие  Луки,  Малые  Васкжи,  Харьков,
  Петрков,  Бердичев и Козью Горку. Дадим анализирующему карту читателю
  мгаовенное  вливание  адреналина  и  понюшку  кокаина: пусть дорога с
  Запада  на  Восток  бежит через Вампирьи Поля, Гнилые Болота, Пыльные
  Равнины,  Пущи  Звенящих  Берцовых  Костей, Туманные Распадки Смерти,
  Горы  Слез,  Возвышенности Скрежета Зубовного и Ущелья Брюшного Тифа.
  Пусть  читатель  знает,  что  его  ждет. И на какие действия он может
  рассчитывать,  путешествуя вместе с протагонистом через Лес Клацающих
  Челюстей,   Пещеры  Шелоба  (самца),  Драконью  Пущу,  Змейские  Яры,
  Страшные  Дыропровалы  и  —  обязательно  —  сквозь  Гай  Сладостных,
  Желанных и Свободных от Предрассудков Нимф.
        Думаю,  нет  нужды  добавлять,  что на авторе лежит обязанность
  осуществить  анонсированные названиями обещания. Читатель имеет право
  и   привилегию   предвосхищать   акцию  на  основании  «красноречивых
  названий»  и  ужасно  не любит, когда его обманывают. «Вампирьи Поля»
  должны  действительно  оказаться охотничьим угодьем целых ватаг Жарых
  Ломоносов,   а   отнюдь   не  питомником  по  разведению  бабочек  из
  гусениц-шелкопрядов  или  территорией, на которой происходят гонки на
  квадригах.  В  «Лесу Клацающих Челюстей» во что бы то ни стало должны
  раздаваться  громкие  и  зловещие  клацанья  и кто-нибудь обязательно
  должен  быть  склацан.  «Горы  Слез»  могли  бы, правда, быть районом
  выращивания  лука,  но  не  должны!  Читатель такие шуточки не любит.
  Читатель не любит Zweideutigkeit'a, то бишь двусмысленности!
        Поэтому  абсолютно — повторяю: абсолютно недопустима какая-либо
  двусмысленность     в     отношении     Страшных    Дыропровалов    и
  Сладостно-желанных Нимф.